КОМУ МЕШАЕТ МОЛИТВА О ВОССТАНОВЛЕНИИ МИРА? 

📌 24 февраля с началом специальной военной операции на Украине Святейший Патриарх Московский и всея Руси обратился ко всем верным чадам Церкви с призывом возносить сугубые прошения о скорейшем восстановлении мира. С этой целью была составлена молитва, в которой призываются покровители Святой Руси и упоминается духовное единство украинцев и русских. Помимо прочего, предлагается молиться о ниспровержении тех сил, которые стараются рассорить братские народы. В молитве нет политических призывов или деления на правых и виновных. Основная её мысль – утверждение братолюбия среди конфликтующих сторон. По этой причине она озаглавлена как «Молитва о восстановлении мира».  

📌 Сразу после публикации патриаршего циркуляра о молитве критики Русской Православной Церкви выступили с резким неприятием данной инициативы. Одним не нравился тон молитвы. Они требовали наполнить ее горячими лозунгами, конкретными осуждениями, черно-былой интонацией. Других раздражала молитва как таковая, как христианский ответ на непростую ситуацию. Они требовали меньше молиться и больше митинговать. Ну а третьи и вовсе начали составлять свои собственные молитвы, накачивая их эмоциями и даже руганью.  

📌 Запрещенный в служении дьякон Андрей Кураев сетовал, что в предложенной Патриархом молитве не предполагается критики российских властей. Следуя какой-то своей причудливой логике, вот это отсутствие в тексте пропагандистских осуждений он назвал политпропагандой. 

📌 А, например, руководитель богословского проекта «Темная теология» Андрей Шишков накинулся уже на саму молитву, именуя ее «мантрой» и «магической просьбой». Обращение христиан к молитве он назвал «ложным представлением о том, как действует в мире Бог». Похоже, что Андрей Владимирович один разбирается в этом. Остальным просто не дано. Впрочем, его логика тоже поражает своей новизной и свежестью. Мол, в Первую мировую войну христиане Европы молились о мире, а войны не избежали. Во Второй мировой молились о мире, а Бог взял и не предотвратил Холокост. Делайте, мол, выводы, тонко намекает главный темный теолог. И заключает, что молиться надо – я цитирую, — «не об абстрактном мире, не о бесполезном умягчении злых сердец. Молиться надо о том, чтобы Бог дал силы обличить зло и противодействовать ему». То есть, о чем вы там молитесь? Сердца какие-то просите у Бога умягчить, мир какой-то просите… Надо побольше обличений, противодействий, побольше движух, страстей, эмоций, осуждений. Через это, судя по мысли Шишкова, Бог и действует в этом мире. При чем в какую сторону Ему действовать, Андрей Владимирович знает не хуже Бога. Вот Те, Боже, белое, вот черное. Всё определено. Действуй! Интернет-богослов даже не замечает, что, критикуя молитву как заклинание, он сам подобное же заклинание и произносит. Это какая-то готтентотская мораль. Молитва моих оппонентов – это заклинание, а мои собственные заклинания – это чистая молитва. 

📌 Или вот вам еще один пример. Когда в этой, условно говоря, войне молитв, предлагается не отрицание, а атака.    

📌 Архимандрит Феогност (Пушков), известный на просторах интернета своим отборным трехэтажным матом в адрес оппонентов. Он предложил свою собственную молитву, которая составлена, слава Те, Господи, хоть и без матюгов, — и на том спасибо, — но за то с обильной такой партийной лексикой. Тут у него и «тираны власти», и «имперские амбиции», и конечно же «обезумивший правитель Кремля». Повторю, это текст не политической агитки и даже не проповеди. Это текст молитвы. Отец архимандрит, который гордился тем, что с 14-го года благословлял действия ВСУ на Донбассе, в своем молитвенном шедевре требует у Бога «открыть очи россиянам». Восемь лет этот молитвенный поэт закрывал глаза на смерть тысячи неповинных людей, а тут прям такой порыв к прозрению у ближних.

📌 Практически всем критикам «Молитвы», которую благословил Святейший Патриарх, свойственна любопытная деталь: они не хотят слушать одну сторону конфликта, и выписывают самые безумные индульгенции другой. Да и вообще, их очень и очень раздражает молитва в данной ситуации. Хотя казалось бы, что в первую очередь должна делать Церковь, когда ее чада находятся во вражде, тем более, когда кто-то с третьей стороны регулярно их стравливает? Естественно молиться. «Молитва, — по словам Иоанна Лествичника, — это общение и единение человека с Богом». Так это же и есть основная задача Церкви, смысл ее существования – общение и единение людей с Богом. Кроме того, молитва — это способ реагирования, который заповедан Христом и проворонен веками. Потому что в любых исторических конфликтах, — а Церковь их видела сотни если не тысячи, — у каждого была какая-то своя правда. И христиане давно поняли, что нравственную ясность в земные наши перипетии может внести только общение с Небом, а не листовки или телеграм-каналы. Как сказал один мудрый святитель: «Историческую правду о современных нам конфликтах мы узнаем не сегодня, а вот нравственную правду обязаны знать уже сейчас». В этом смысле только молитва способна что-то выправить в нашем сердце, в нашем уме, способа успокоить перевозбудившихся, умирить озлобленных, просветить помрачённых. Кроме молитвы нет никакой иной силы, способной помочь нашему духовному зрению не ослепнуть в период накрученных эмоций и разогретых страстей. И особенно об этом важно помнить в век Постправды. 

📌 Вы же знаете, что наше время, нашу действительность современные социологи называют эпохой Постправды. Это не значит, что правды нет, это значит, что она не играет существенную роль при влиянии на человечество. А что тогда влияет? А влияет эмоция, созданная манипулятором и размноженная через мощнейшие средства массового воздействия, то есть, через сми. И где правда, где ложь, мы действительно узнаем не сегодня. И у секулярного обывателя нет никакой возможности узнать правду. Что ему в голову вложат, в то он и будет верить. Как болванчик. По какому поводу ему разрешать переживать – по такому он переживать и будет. А где человеческую жизнь объявят лишенной ценности и интереса, там, он даже не чихнет, или просто отвернётся. А что, 8 лет на Донбассе разве не это происходило? Вот такая она, Постправда – обман, лицемерие и управляемые эмоции. А вот с христианским сообществом такие фокусы проделать сложнее. Потому что христианское мироощущение рождается не в Центрах информационно-психологических операций, а в молитве. Поэтому святитель Иоанн Златоуст и учит, что «без молитвы наша духовная жизнь и алчет, и жаждет, и умирает». То есть, без мирной сердечной молитвы, душа человека не получает подлинную пищу. Она может поглощать километры информации, потреблять мегатонны эмоций, но итог будет один – жажда и смерть. И Церковь об этом знает. И весь опыт христианства об этом свидетельствует. Но, похоже, об это же знает и враг рода человеческого. Поэтому главная его брань – это война против молитвы. Он не терпит ее как черт ладана. Ему крайне важно отменить ее, исказить или направить в иное русло.

📌 У замечательного английского писателя Клава Льюиса есть произведение, которое называется «Письма Баламута». Там один прожжённый опытный бес по кличке Баламут пишет инструкцию своему молодому неопытному коллеги по кличке Гнусик. Свое четвертое письмо Баламут так и начинает: «пришло время поговорить с тобой полнее о таком неприятном предмете, как молитва». И первый совет Баламут дает вполне прямолинейный: «Лучше всего, — пишет он, — насколько это возможно, вообще удержать подшефного (то есть. человека) от молитв». А далее Баламут признается почему это так важно. Он говорит: «Всякий раз, когда помыслы (человека) обращаются к Богу, мы вынуждены отступить». «Там, где молитва, — жалуется Баламут, — там всегда есть опасность, что Бог вмешается». Поэтому, по мысли Баламута, если нет возможности молитву отменить, её во что бы-то не стало надо исказить. И он знает, как это можно сделать. «Есть способ помешать им, — говорит он Гнусику. Самое простое — переключить внимание человека с Бога на самого себя». «Следи за тем, — пишет Баламут, — чтобы твой подопечный молился именно своему представлению, своему идолу, которого он сам себе сотворил, а не Тому, Кто сотворил его». «Если когда-нибудь он достигнет ясности и сознательно направит свои молитвы не к своим образам, а к Богу, нам конец». Понимаете, о чем это? Понимаете, что желает бес? Он желает, чтобы наш разговор с Богом учитывал остроту момента, чтоб в нем было четкое деление на своих и чужих, чтобы наши образы и мысли держали нас в плену. И самая желанная молитва для Баламута, это та, в которой есть и политика, и обличение, и осуждение, и противодействие. Поэтому бес и заключает: «Если он отбросит все свои представления и образы в сторону, распознав их ничтожно субъективную природу, — может случиться самое худшее».  

📌 Подобную истину христиане знали задолго до талантливого английского писателя Льюиса. Еще преподобный Нил Синайский писал: «Достоин всякого порицания тот, кто, любя истинную молитву, гневается или злопамятствует: ибо он похож на того, кто желает остро смотреть, а между тем запорашивает свои глаза». То есть, эффект гнева, горячей эмоции, политической или идеологической накрутки, если мы впускаем это в мир нашей молитвы, в мир наших отношений с Богом — ослепляет наши духовные очи. В таком состоянии христианин подобен человеку, который с завязанными глазами реагирует на хлопки тех, кто с ним играет. И доверяя своей сознательной слепоте и анонимным хлопкам он неминуемо движется к падению. Православной Церкви и христианской аскетике – этот опыт известен. И эти знания учитывались при составлении «Молитвы о Восстановлении мира». Ибо в ней нет черных и белых, нет своих и чужих, нет правых и виноватых. Есть только понимание того, что Церковь – это последняя сила, способная объединять разъединённое, врачевать немощное и восполнять оскудевающее. И похоже, что именно эта небезразличная, но созидательная сила и не дает покоя Баламутам и Гнусикам наших дней, которые требуют, чтоб в молитве о мире, звучали слова о войне. 

📌 Почему это так важно нам сказать именно сегодня, в Великий Четверг? Да потому что всё повторяется, и призывы, и провокации, и попытки исказить духовный путь, по которому христиане должны идти. Помните, когда в начале Страстной Седмицы Христос въезжал на мирном ослике в шумный Иерусалим, от Него ведь тоже требовали и побольше политики, и противодействия, и осуждений. Но Он не внял крику толпы. Он шел Своей дорогой. И Церковь идет таким же путем. Таков наш век, его ложь, его правда и наш тест.