В ОСУДИВШИЙ ПАТРИАРХА МОНАСТЫРЬ ПРИШЛО ВСУ.  ПРОЗРЕНИЕ УКРАИНСКОЙ ЦЕРКВИ. ТЕСТ НА ПРАВДУ

В Свято-Вознесенском Банченском монастыре Черновицкой области прошли обыски с участием вооруженных солдат с собаками. Прибыв в монастырь, украинские силовики оцепили обитель, назвав свои действия необходимостью проведения «безопасных мероприятий». Это вызвало обеспокоенность у насельников монастыря и испугало детей, которых опекает братия. Всего в монастыре проживают и воспитываются около 500 детей-сирот, среди которых 185 – с инвалидностью.

Наместник обители митрополит Банченский Лонгин записал видеообращение, в котором призвал мировое сообщество защитить православных верующих Украины от творимого беззакония. 

История владыки Лонгина удивительным образом отображает, как в капле воды, весь сложный мир современной православной Украины. Сам по себе владыка Лонгин человек удивительной судьбы. На протяжении многих лет он усыновляет и содержит сотни детдомовцев и детей инвалидов. В 2009 году о нем был снят потрясающий фильм, который назывался «Форпост». Это было настоящее духовное событие. Кинолента показывает настоящего подвижника нашего времени с огромным сердцем. Это был фильм об исцелении совершенно больных детей и об исцелении взрослых. А еще это был фильм о том, как в холодном, безумном и мятущемся мире можно сохранить христианскую любовь и духовную трезвость. Наверное, поэтому он и назывался «Форпост» — этакая духовная передовая отца Лонгина, где он держит оборону от лютых стихий мира сего. Знал ли отец Лонгин тогда, что эта метафора в его собственной жизни вскоре станет прозой?  

Не для кого уже не секрет, что, начиная с 2014 года, гонимая хунтой Украинская Православная Церковь не оставляла, скажем так, надежды на возможность диалога с этой майданной стихией. Она никак не осудила произошедший в стране государственный переворот, а далее вообще была вынуждена — или добровольно так решила, мне тут трудно судить – в общем, стала оказывать знаки поддержки и внимания новой власти. Уже всем очевидно, что после Евромайдана Украина прекратила свое существование как государство. Всеми значимыми сферами государственной жизни начали управлять внешние силы. Именно поэтому Украине навязали эту безумную и жестокую бойню на Донбассе, которую высокопарно назвали «антитеррористической операцией». И официально Украинская Православная Церковь поддержала АТО. Я не берусь сейчас судить о причинах. Церковь – это вообще многоликое сообщество. Кто-то поддержал АТО совершенно искренне, имея какой-то старый зуб на «донецких». Кто-то просто молчал от испуга. А тогда на Украине страх перед нацистскими головорезами был не меньше, чем на Донбассе от бомбежек. А кто-то все же пытался воззвать к голосу совести. Среди них и был владыка Лонгин. Именно он, когда Порошенко с подачи США решили устроить бойню на Донбассе, сказал: «Наша православная вера не позволяет нам убивать друг друга, тем более ради политических интересов или ради тех, кто защищает свой бизнес». Согласитесь, смелые слова. Тогда и за меньшее люди без вести пропадали или их расстреливали средь бела дня. Но именно такой была в то время реальность украинского православия. Одни умоляли опомниться, а другие собирали деньги на проведения АТО. Одну часть Украинской Православной Церкви утюжили снарядами, а другая отчитывалась о помощи доблестным войнам ВСУ.

Я не хочу сейчас никого судить, и никому давать оценки. Даже совсем наоборот. Я хочу к чести Украинской Православной Церкви сказать, что даже тогда, когда бомбили мирные села и города Луганска и Донецка, православные иерархи этих территорий сохраняли духовное и каноническое единство со своим церковным центром. Они молились о единстве, и поминали общего Предстоятеля – блаженнейшего митрополита Онуфрия. Сознание Церкви было выше и трезвее всех этих опьяневших от безнаказанности извергов с Банковой. Я помню, как многие в те годы вспоминали тяжелейшую дилемму, перед которой стоял святитель Николай Японский во время русско-японской войны. Вспоминали, и пытались следовать ей. Потому что это мудрость не от мира сего, это разум Церкви. Да, жизнь, бывает, преподносит сложные сюжеты, которые требуют неоднозначных решений. Но до тех пор, пока Церковь остается верна своим принципам, остается верна законам своего внутреннего мира, своей божественной природе, она, страдая и претерпевая беззакония, все равно выстоит и победит. И православный Донбасс стоял в этой Истине, хотя один Бог знает, как это ему было непросто. 

Смею предположить, что, видя беззаконие политической хунты, некотоыре православные все-таки не оставляли надежду, что киевский левиафан опомнится, что он не перейдет красную линию, что с ним можно как-то договориться, как-то существовать, как существовал Николай Японский в окружении тех, кто шел войной против его Родины. И вполне допускаю, что тогда в головах некоторых православных была мысль о том, что надо как-то потерпеть, быть гибче, сговорчивее, показать очередной жест лояльности. Ну не ставить же на кон судьбу всей Церкви. И снова полетели отчеты о собранных средствах на АТО, и снова слова «о мудрости правящей власти». 

Повторяю, я не собираюсь никого судить. Наоборот, я пытаюсь найти хоть какое-то понимание действиям тех, на плечи кого лег тяжелейший крест ответственности за всю Украинскую Церковь. 

Однако, несмотря на все попытки наладить диалог, киевский левиафан не унимался. В 2019 году к процессу уничтожения Украинской Православной Церкви подключился Константинопольский Патриарх. Он решил ударить в спину. Объявил раскольников благодатной церковью, а каноническую церковь отныне несуществующей. Странная, конечно наглость, но это нож глубоко ударил в тело Православной Украины. Однако она устояла. Она мужественно и твердо осудила раскол. И тот же владыка Лонгин был прекрасным примером духовного Форпоста, который стоит на страже Православной веры. Он направил Патриарху Варфоломею письмо: «Возмутительно, что Вы присвоили себе папство всего Православия, и пытаетесь разрушить Церковь Господню и Истину», написал тогда владыка Лонгин. И в этом он также олицетворял всю сложность положения и при этом принципиальность позиции украинского православия. 

И вот в 2022 году Россия пришла на помощь Донбассу, началась Специальная военная операция. И какова же была позиция Украинской Православной Церкви? А позиция была по-прежнему не простой. Не приведи Господь кому-то оказаться перед выбором во время междоусобной брани, когда на полную катушку работают ЦИПСО, когда пропаганда нагнетает истерику, а альтернативные каналы информации и любая оппозиция уничтожены. Украинская Православная Церковь вновь была вынуждена как-то выживать, проявлять лояльность, пытаться договориться. И в этом я тоже не беру на себя смелость кого-то судить. В истории Церкви, в византийский период, да и в любой другой, было немало таких же сложнейших ситуаций. И только промыслом Божьим можно объяснить, как та или иная Церковь прошла через горнила тех или иных испытаний.

И вот в 22 году перед таким сложным выбором встала православная Украина. И произошел печально известный Феофаниевский собор, началось непоминание Патриарха, самочинное мироварение, внесение изменений в Устав, начались официальные отречения от Русской Церкви. И тогда, многим показалось, что мудрейший и тяжелый принцип действия святителя Николая Японского был нарушен. И ставший уже тогда митрополитом владыка Лонгин стал к огромному сожалению многих примером этой рискованной ошибки. Он заявил о непоминовении Патриарха Московского, а потом публично прямо с амвона стал хамить в адрес Предстоятеля Русской Церкви. 

Я даже не буду приводить те низкие слова и выражение, которые он себе позволил. Зачем он так себя повел – на это ответит Суд Божий. Может быть поддался пропаганде. Может быть решил угодить власти, обезопасив свой островок. Не знаю, и судить не берусь. Но это уже был не просто «тонкий лед», тут уже прощупывалось дно. 

Скорее всего, среди православных украинцев все еще продолжала оставаться надежда, что киевского левиафана можно приручить, что он просто чего-то не понимает, и ему просто надо объяснить. 

И они пошли… пошли к нему на встречу… всем синодом… стояли и ждали встречи с ним. Но он не вышел. Он их даже не заметил. А затем вошел во вкус. Отнял Лавру, выгнал Духовную академию, начал захватывать храмы, монастыри, а вскоре и вовсе предложил лишить Украинскую Церковь правого статуса. И вот тут, у многих, включая и нашего героя, началось прозрение. 

Когда на владыку Лонгина и многих иных завели уголовные дела, когда его, наместника монастыря с огромным количество детей, довели до инфаркта, когда ему перерезали газ и воду, а затем пришли в обитель с собаками и автоматчиками, вот тогда он сам, и многие из тех, кто еще вчера пытался договорится с левиафаном, поняли, что это не диалог со сложным, но все-таки вменяемы оппонентом, это изгнание дьявола. 

Это понимание шокировало всех, я уверен, шокировало оно и самого владыку Лонгина. Он вышел на встречу вооруженным людям, и предложил им расстрелять себя, раз уж ни его, ни его детей, многие из которых сгинули на войне, украинская хунта не видит в своем прекрасном светлом будущем. Герой Украины, отец полутысячи приемных детей, митрополит Лонгин произносит тогда страшные слова прозрения: «Мне стыдно, что мы живем в этом государстве…». 

В этих словах прозрение многих священников и иерархов многострадальной Украинской Православной Церкви. Прозрение тех, кто не сразу понял с чем они имеют дело. Прозрение тех, кто считал легким и безотказным путем — путь обвинения в адрес Русской Церкви. А оказалось, что настоящим врагом все это время был не русский народ, а киевский левиафан. Он и не собирался идти на компромиссы, а любую лояльность воспринимал как признак слабости, и еще сильнее давил на вилы. Оказывается, сила и жизнеспособность православия на Украине зиждиться совсем на иных условиях. Только распрощавшись с иллюзиями на счёт тех бесов, что пришли к власти в Киеве, и только держась за Истину Христову, у Церкви есть шанс устоять в этом тяжелейшем противостоянии… устоять не своими силами, а силой Божьей, которая, как мы знаем, действует только тогда, когда воля человеческая остается верной воле Божьей. 

Именно при этих условиях «Форпост» не рискует превратиться в Вавилонскую башню, а способен стать настоящей Брестской крепостью, которая умирает, но не сдается, и поэтому всегда побеждает. 

Таков наш век, его ложь, его правда и наш тест.