ГАСТРОЛИ ВАРФОЛОМЕЯ: ЗАЧЕМ СТАМБУЛ ПРИВЁЗ В КИЕВ ЕРЕСЬ?

📌На минувшей неделе, несмотря на множественные протесты, в Киев приехал Константинопольский патриарх Варфоломей. Гостя принимали на высшем государственном уровне, используя визит для давления на каноническую церковь и сопровождая антироссийской риторикой.

📌Ранее, в нарушение церковных правил, Варфоломей подписал так называемый «Томос», в котором попытался легализовать украинских раскольников, а фактически переподчинил себе Украину и объявил о неканоничности Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, признаваемой всем православным миром.

📌Эти действия вызвали новый раскол на Украине и привели к серьезному межцерковному кризису. Сегодня вмешательство в суверенитет многих поместных церквей, действия за пределами своей канонической территории, а также диктат своих интересов всему православному миру Константинопольский патриарх оправдывает не просто своей исторической ролью или почетным статусом, посредством каких-то новых богословских концепций, немыслимых для классического православного богословия. В них он объявляет себя то «Всемирным архиереем», то «закваской Православия», а то и вовсе уподобляет свое первенство «первенству Бога Отца в Святой Троице». Устами своих богословов он называет себя «первым без равных» и утверждает, что святое православие не способно существовать без его первенствующей роли.

📌Так что Украина для Варфоломея – это всего лишь частный случай какой-то большой игры, сверхважной задачи, «идеи фикс», суть которой заключается в продавливании и догматизации новой экклезиологической модели, то есть, фактически, нового учения о Церкви. А это уже совсем другой разговор и, соответственно, совсем иная реакция со стороны православного мира. С того самого времени как Римский император Константин Великий в 330 году основал новую столицу империи, епископы этой бывшей Босфорской деревни, ставшей Константинополем, всячески пытались поднять свой статус и требовали себе особые права.

📌История споров Константинопольских владык за привилегии хорошо известна истории. Если вкратце, то после бурных дискуссий и не без участия императорского двора, Церковь тогда согласилась наделить Константинопольскую кафедру особым статусом. Но что интересно, во всех соборных определениях, — как будто предчувствуя нечто наперед, через века, — отцы весьма предусмотрительно подчеркивали, что епископу Константинополя дается эта привилегия по одной причине: так как его город является «городом синклита и царя».

📌Это очень и очень важно сегодня не забывать. Не было никакого богословия, никакой мистики, метафизики, никакой сакральности в первенствующей роли Константинопольского патриарха. Всё было просто и прагматично. Римская империя стала православным государством. Столица православного государства находится теперь в Константинополе. Православный царь и все органы власти переехали сюда же. Так что «город царя и синклита» получает пальму первенства и возглавляет диптих – это такой список имен предстоятелей разных церквей, по степени их значимости. Вот и всё. Вся логика. Святым отцам и в страшном сне не привиделось бы назвать нового церковного функционера, — кем и стал патриарх столичного града, — ни «закваской

📌Православия, без которого оно не способно существовать», ни провозглашать его «первым без равных», ни тем более уподоблять его Богу Отцу. Даже за менее смелые претензии епископы Рима были нещадно критикуемы православным Востоком. Так что первые привилегии и почетные места Церковь вручила Константинопольским патриархам по соображениям абсолютно и исключительно светского характера. И у бывшей рыбацкой деревни Византии, на месте которой вырос Константинополь, никаких иных шансов не было. Она находилась на периферии всех событий Священной истории. Её нет на страницах Писания, её общину не основывал никакой апостол, она не знала никаких раннехристианских святынь. Всё это, конечно, придумают чуть позже, для поднятия священного статуса новой столицы, вместе с административным.

📌Но это, как говорится, уже совсем иная история. Так что это важно помнить. Важно помнить, что Иерусалим имел высочайший сакральный статус в христианском мире так как история спасения происходила на его улицах. Антиохия занимала такое место по праву апостольской древности, именно тут христиане стали именоваться христианами. А в Александрии проповедовал апостол Марк и вообще когда-то появился греческий перевод Библии. Сложнее было с Римом. Рим требовал себе привилегий — и получил их — по той же причине что и Константинополь позже: как столичный город империи. Попытки обосновать какую-то особую сакральную роль Рима на том основании, что тут убили одного из выдающихся апостолов – весьма сомнительная честь и странный повод для гордости. В общем, причины возвышения Константинопольской кафедры можно передать одной строчкой: «бывшая языческая деревня стала столицей православного мира за что и получила привилегии соборов».

📌И так это было вплоть до 15 века, пока в 1453 году всё не изменилось. Империя пала. Столица рухнула. Император был убит. Все административно-хозяйственные нити церковной жизни порвались. Наверное по-хорошему, после этого события нужно было как-то честно и мужественно заявить, что проект «Константинопольский патриархат как номер один в православном диптихе» — закрыт. Ведь так уже было. В диптихах то появлялись, то исчезали те или иные фигуранты. Каких-то 4 столетия назад из православного диптиха, например, выпал Рим. И на то была своя причина. А всего через век после падения Константинополя там появится Москва. То есть диптих старался всегда отражать актуальную историческую ситуацию. Но в случае с патриархами бывшей столицы Византии эта логика дала сбой. Дело в том, что турки не только захватили бывшую православную империю, они оккупировали многие православные страны вокруг неё. И перед ними стояла задача привести эти новые народы к покорности. А лучшей возможности, чем сделать это через роль Константинопольского патриарха, было и не сыскать. Надо сказать, это был очень умный манипулятивный ход со стороны турецких султанов. Они прекрасно понимали, какое значение на протяжении тысячи лет для православного мира имел Константинополь.

📌И также прекрасно понимали, что тот, кто контролирует Константинопольского патриарха — контролирует и весь бывший Византийский мир. А раз теперь Константинопольского патриарха контролируют они, то и оккупированными православными народами управлять через него будет легче. Для контроля над своими новыми поданными Османам оставалось лишь симулировать продолжение жизнеспособности этой старой модели. Таким образом, румыны, болгары, сербы, македонцы, православные жители Ближнего Востока и другие народы были вынуждены смиряться с ролью государственного чиновника по делам православия в лице нового Стамбульского владыки. А это значит, что с 15 столетия модель, принятая отцами вселенских соборов, принципиально меняет свою природу. Отныне константинопольское первенство держалась уже не на добровольном её принятии православным миром, а на силе турецкого оружия. И такая подмена смыслов продолжалась еще долгие 500 лет. Все всё понимали, и просто терпели. Деваться-то было некуда. Константинопольская кафедра была в заложниках гигантской машины насилия, которая подчинила себе почти весь православный мир, кроме России. И национальные церкви не имели возможности даже подумать о своем суверенитете, так как башибузуки за одну только мысль об этом вырезали целые селения. Да и прямо скажем, сама эта тема была не самой важной для церковной жизни. Главное, что несмотря на мусульманское правление, вера православная соблюдалась в чистоте.

📌И вот, в 20 веке глобальная политическая картина православного мира вновь меняется. В 1923 году, после подписания Лозанского мирного договора, Османская империя рухнула. А вместе с этим свободу получили все её бывшие поданные. Теперь тот фактор силы, который использовали османы для своих манипуляций исчез. Что, опять-таки, по-хорошему, могло привести к пересмотру роли Константинопольской кафедры в новом и свободном мире. Ведь ни византийские императоры, ни турецкие султаны более не являлись силой притяжения православного мира к берегам Босфора. Но, как не странно, для Константинополя ни падения Византии, ни уход с политической арены Османов не стало причиной отказа от первенства. Мудрые «старцы» на Фанаре поняли, что для них это может быть началом конца. И вот тогда был придуман и запущен новый проект – третья идеологическая кампания, — после административно-византийской и насильственно-османской. Цель этой компании была всё та же — спасение константинопольского первенства чести. Однако на этот раз основой движущей силой избрали… богословие. Именно поэтому третья идеологическая компания Константинополя и вызвала самое большое противление в православном мире. Ибо она основывалась уже не просто на административной целесообразности или жизненных обстоятельствах. Третья идеологическая компания Константинополя для обоснования своих претензий на мировое господство впервые за историю вторгалась уже в область православной догматики, в область веры. Константинополь начал защищать свои права, основывая их на богословских тезисах. И это, на мой взгляд, может и стать настоящим началом конца для этой древней кафедры. Потому что, если вспомнить историю Церкви, она всегда была готова идти на самые непростые и спорные компромиссы, если они не касались чистоты веры.

📌Церковь в своей истории могла пережить многое, и идеи о симфонии с государством, и декреты об отделении от него, и приказы о гонениях и преамбулы об особо роли. Но она никогда не мирилась с угрозой вероучительного содержания, с ложью о самой себе. И вот сегодня эта ложь – продавливание и догматизация нового учения о церковном устройстве – стала основной движущей силой, которая, по мнению Константинопольской кафедры, дает ему право вмешиваться в суверенитет поместных церквей, производить действия за пределами своей канонической территории, а также диктовать свои интересы всему православному миру. И в противлении этой третьей, явно еретической модели и заключается суть той борьбы, что ведет сегодня Украинская Православная Церковь Московского Патриархата в колыбели Святой Руси. Так как, по словам древних: «Платон мне друг, но истина дороже». Таков наш век, его ложь, его правда и наш тест.